Очарованный Кришна

Как и во всех творческих натурах, влюбленность вспыхивала в Пране сразу и с неистовым порывом. Правда, с годами к нему пришла мудрость и большая избирательность, он уже не готов был дарить свое сердце первой встречной милой девушке.

Но в моем лице он встретил ту, о которой, как ему казалось, мечтал всю жизнь.

Прана провел в Индии в общей сложности уже пятнадцать лет, но нигде и никогда не встречал такой красивой девушки, как я. Прана говорил, что я не просто красива, черты моего лица изысканны, словно нарисованы гениальным художником, в каждом моем движении сквозит чарующая грация и женственность. По его словам, я божественно красива. Именно такой Пране представлялась Рада, главная возлюбленная Кришны, возведенная вместе с ним в ранг Богов.

Как все религиозные люди, Прана во всем видел божественные знаки. Он решил, что так долго и страстно славил Кришну, что Кришна в ответ послал ему величайшую из всех ныне живущих в Индии девушек. Узнав, что я родом из высшей касты браминов, Прана весь затрепетал от предвкушения грандиозной перспективы, в самых смелых мечтах он видел себя новым воплощением Кришны, а меня – новым воплощением Рады.

Но пуститься в решительную атаку за завоевание моего сердца Прана не решился. С одной стороны, в нем взбунтовалась совесть, ведь разница в возрасте была колоссальна. С другой стороны, ему было страшно излишним напором спугнуть юную красавицу. Он замер передо мной, словно опытный коллекционер с сачком, завидев редкостную бабочку на цветке. Страх погубить или спугнуть божественный дар пересекся в нем с жаждой неотрывно за ним наблюдать.

Прана выбрал позицию действенного ожидания. Он решил, что будет одаривать меня всеми лучшими свойствами своей натуры, помогать, поддерживать, оберегать, наставлять, направлять. И, в конце концов, однажды может настать момент, когда я сама упаду на его могучую грудь, признаюсь в любви и попрошу стать моим мужем. Тогда ему не останется выбора, кроме как принять свалившийся дар. 

Такой выбор отменял для Прана Джи еще одну сложную внутреннюю дилемму. Позиция активного ухаживания обязывала бы его впоследствии отвечать за привлеченного в свою жизнь человека. Это ограничило бы его свободу и обрекло бы на ношу ответственности. А это как раз то, чего Прана Джи не хотел и всячески избегал. Образ наставника и романтического влюбленного не нес за собой никаких обязательств, а потому устраивал Прана Джи в гораздо большей степени.

В ту пору я и не подозревала о столь сложной гамме чувств рыжеволосого австралийца. Для меня поначалу он был просто еще одним забавным мужчиной, смотрящим горящими глазами. Но все же Прана заметно отличался от других. В нем чувствовалась неординарная личность. Большинство гоанских персонажей к 50 годам выглядят утомленными и ленивыми от бесконечного количества выкуренных косяков и скушанной кислоты. Прана же говорил четко и эмоционально, в глазах его был юношеский блеск, каждое движение наполнено силой и энергией. А главное – Прана оказался прекрасным оратором, слушать его всегда было очень интересно, он вдохновлял.

Говорил Прана в основном о Кришне, своем опыте и своих переживаниях с Кришной. Тема Кришны никогда прежде не интересовала меня. Напротив, все разговоры на темы религии с детства вызывали у меня только зевоту и раздражение. Но Прана не был моим папой и не был индийским брамином. Прана был европейцем, искренне влюбленным и очарованным Кришной. Своей влюбленностью и красивой английской речью он очаровывал меня.