Непонимание

Между тем, с моим ближайшим окружением в России происходили весьма болезненные вещи. Для родителей мы всегда – дети, какими большими мы не были бы. Папа хоть и сомневался в моих решениях, но не пытался вмешиваться. Папа верит в то, что его сын – гений, к тому же взрослый мужчина, который сможет разобраться в своей жизни самостоятельно. Больше всего переживала мама.

После возвращения из Гоа я приехал ее навестить. В моем гардеробе не осталось ни одной вещи из прошлого. Сверху была одета разноцветная непальская куртка, разукрашенная древними индуистскими символами. Под курткой - оранжевый непальский жакет. На теле - яркая красочная футболка с изображением Ганеша. На ногах – зелено-коричневые непальские штаны.

Увидев меня в новом образе, мама испытала такой шок, что с трудом могла говорить. Я старался растопить ее скованность теплом своего сердца, хотел обнять ее, рассказать, как много светлых знаний мне открылось. Мои глаза светились Любовью и теплотой. Мама никогда не видела таких глаз, в том числе, у родного сына. Мы сидели на кухне за столом, ужинали, я смотрел на маму, она на меня. И вдруг мама горько заплакала. Но отнюдь не от счастья. Она решила, что с ее сыном случилась большая беда, он сошел с ума.

Я пытался успокоить маму, но все было бесполезно, она рыдала от этого только еще больше. Я не хотел погружаться в абсолютно бессмысленную драму, прекрасно понимая, что нахожусь в самом счастливом периоде жизни, за которым последует еще более прекрасный. Но невозможно донести новое знание тем, кто еще не созрел для его восприятия. Более того, такие попытки могут навредить. Вы никого не можете спасти, кроме самих себя. Родным и близким, если они вас не понимают, надо мысленно посылать Любовь из сердца, это обязательно со временем сработает в лучшую сторону. Поэтому тогда я просто ушел, пожелав маме всего хорошего.

Но мама на этом не успокоилась. Ей казалось, что сын погибает и надо использовать все возможности, чтобы его спасти. Она отправила ко мне на встречу родную сестру. Мы встретились с тетей в кафе у Белорусского вокзала. Я был безмятежен и счастлив, хотел поделиться этим с любимой родственницей. Но она смотрела на меня с ужасом и без перерывов тараторила о том, как все напуганы за мою жизнь.

- Мы беспокоимся о тебе, Саша! Мы очень о тебе волнуемся! Мы беспокоимся о тебе! Мы переживаем за тебя!
Я пытался хоть что-то объяснить в ответ.
- Дорогая тетя, ну как же ты не видишь?! – восклицал я. - Перед тобой сидит племянник, он здоров, молод, красив, счастлив, хорошо обеспечен, светится покоем и Любовью. И вот вы с мамой – нервные, больные, замученные, несчастные, уставшие. Так может, вам не меня надо учить, а самим повнимательнее присмотреться к вашим жизням и попытаться что-то в них изменить в лучшую сторону?!
- Мы беспокоимся о тебе, Саша! Мы очень о тебе волнуемся! Мы беспокоимся о тебе! Мы переживаем за тебя! – с большим чувством и надрывом твердила тетя.
- А не надо обо мне беспокоиться и волноваться, - пытался я объяснить. – Волнение и беспокойство являются крайне негативными энергиями. Вы наивно полагаете, что можете мне чем-то помочь, тогда как на самом деле беспокойством и волнением создаете лишь беспокойство и волнение. Все, что мне от вас нужно, - это Любовь!

Но все было напрасно. В глазах тети царили паника и ужас.
- Мы беспокоимся о тебе, Саша! Мы очень о тебе волнуемся! Мы беспокоимся о тебе! Мы переживаем за тебя! – повторяла тетя в тысячный раз, как заговоренная.

В какой-то момент мне это надоело. Я расплатился по счету, поцеловал, тетю и поднялся из-за стола.
- Пройдет несколько лет, и ты вспомнишь нашу встречу, - сказал я прощаясь. - Успешная и счастливая жизнь будет лучшим доказательством моей правоты. Тогда ты поймешь, каким абсурдом были все ваши страхи.